Накануне нового года, 29 декабря, ко мне на прием пришла женщина А. (37 лет)
с запросом: всю жизнь ее преследует желание умереть, а
сейчас кажется, что все аргументы, чтобы жить, исчерпаны. Женщина объявила,
что уже составила завещание и придумала план, как реализовать самоубийство
31-го декабря, в новогоднюю ночь.
Запрос, честно говоря, меня немного шокировал…
Я предложила начать работу в союзе с той А., которая все еще хочет жить. Этой
частью оказался образ маленького, белого, пушистого, дрожащего, застывшего
комочка лет 4х, у которого не было возможности расти и развиваться. Он
чувствовал себя одиноким и никому не нужным.
Клиентка тихо беззвучно плакала.
После применения приема созерцания дождя (помогает отреагировать слезы),
интересуюсь, кто комочку запретил развиваться?
А.: Мальчик, 6-летний ребенок, который стоит на вокзале на краю платформы.
Навстречу мчится поезд, он приготовился броситься под него. Мальчик считает
это наилучшим вариантом. Он протягивает мне руку.
Мне было непонятно, какое отношение этот мальчик имеет к А., поэтому прошу
клиентку идентифицироваться с образом мальчика, А. из образа отвечает:
А.: Меня комочек позвал, когда была безвыходная ситуация. А я знаю, как
выходить из безвыходных ситуаций — покончить с жизнью, потому что все
остальные варианты создают еще больше проблем. С тех пор я с ней.
Женщине стало не по себе, она захотела забрать свой комочек, ведь страшно
представить, что с ним будет под поездом! Совместно принимаем решение не
разбирать историю мальчика, а просто отпустить его, забрав комочек.
Т: Скажи мальчику: «Тебе больше не нужно быть рядом с комочком, потому что
теперь он всегда будет со мной, и я сама буду нести ответственность за его
жизнь. Я благодарю тебя за помощь, но дальше я справлюсь сама. Я разрешаю
тебе жить своей жизнью, делать все что ты хочешь. Я тебя отпускаю».
Мальчик и вся картинка с вокзалом исчезают. Клиентка вдруг вспомнила, что в
семье был брат отца, который повесился в достаточно молодом возрасте, его и
по сей день в семье при каждом застолье его поминают. Она его всегда почему-
то представляла мальчиком, ребенком.
Понимаю, что к образу мальчика все же придется вернуться.
Возвращаемся к комочку. Он замер, находится под колпаком, вся жизнь
проходит мимо.
Т: Чей колпак? Кто его поставил?
А: Родители и сестра, чтобы им не мешала.
Тогда предлагаю вернуть образ колпака маме и сестре. Они удивлены, но
забирают. После этого образу комочка были даны разрешения жить, расти,
развиваться и мешать взрослым. Однако А. сообщила, тут же на ней появился
образ наручников, которые, по ее ощущениям, принадлежат мальчику. Также
появилось ощущение в груди, похожее на копье. С этими образами предстоит
поработать чуть позже, сначала прошу клиентку еще раз повторить слова
разрешений в адрес образа комочка. На этот раз он изменился: сначала стал
кроликом, потом полугодовалой девочкой, а затем 3-хлетней. Эта девочка
веселилась, хулиганила, мешала взрослым, ползая под столом во время
семейного застолья.
Я предлагаю похулиганить еще больше и залезть на стол: мешать так мешать!
А: Да, она забралась на стол, прыгает, громко поет, роняет и бьет посуду, ей
очень весело!
Т: Тогда скажите ей: «Я разрешаю тебе жить, проявляться так, как ты хочешь,
делать все это, и теперь я всегда буду рядом!»
Для проверки изменений прошу женщину идентифицироваться с детским
образом – в нем она чувствует себя очень легко и весело, таких чувств давно не
испытывала. После этого образ ребенка со всей его легкостью, весельем,
беззаботностью и разрешением жить был принят клиенткой и разместился во
всем теле. А. сообщила о своих приятных, давно забытых ощущениях и легкости
внутри.
Возвращаемся к образам копья и наручников. Отождествившись с образом
наручников, женщина поняла, что они символически отражают связь с тем
состоянием, когда уйти из жизни — наилучший вариант. С образом мальчика, как
будто действует прежняя договоренность.
А: Я хочу разорвать этот договор, это он всю жизнь диктует мне мысли о
самоубийстве!
Я поддержала это предложение и помогла с формулировками. А. сказала образу
мальчика следующее: «Теперь я разрываю этот договор, мне он больше не
нужен, я сама могу нести ответственность за свою жизнь. Природа дала мне
жизнь, и я полностью доверяю свою жизнь силам природы. Я выбираю жизнь».
А: Да, но когда я говорю эти слова, я чувствую волнение и тревогу.
Образом части личности, которая тревожится, оказался образ А. в возрасте 30-35
лет. В тот период у клиентки были проблемы с мужем, планировался развод, и она боялась, что не сможет поддержать себя материально. Было чувство безвыходности. Тогда из взрослой А. была оказана поддержка той себя через «послание из будущего»: «Я пришла из будущего, и я знаю, что у тебя все будет
хорошо, ты справишься. Я люблю тебя».
А: Тогда она успокаивается и согласна разорвать контракт.
Образ наручников исчез, а клиентка почувствовала сильное облегчение. Я
предложила еще раз повторить слова: «Я выбираю жизнь». А. пребывала в этом
новом состоянии несколько минут.
А что с образом мальчика? Вместо него появился образ отца, который, когда
выпивал, в подробностях вспоминал повесившегося брата.
А: Я понимаю, что отец по-другому не мог, пусть живет как хочет.
Тогда образу отца были даны разрешения нести ответственность за свою жизнь,
а также начать заботиться о его внутреннем ребенке. Тем самым женщина сняла
с себя ответственность за жизнь отца, утвердившись в ответственности только за
свою жизнь. После этого исчезли образы отца, мальчика и копья. Клиентка
ощущала, как будто произошла сборка разных частей ее личности в образах
детей разного возраста, и все они интегрировались со взрослой А.. Как пазл
собрался. Клиентка пребывала в состоянии целостности.
Для проверки (с волнением) предлагаю вспомнить свои планы о том, чтобы
закончить жизнь…
А.: Глупо как-то, еще столько всего нужно успеть, столько энергии!
Через несколько дней клиентка позвонила, поздравила меня с Новым годом и
рассказала, что специально съездила на то место, где планировала
самоубийство. Она ехала мимо и улыбалась, понимая, что эти планы
принадлежали не ей.
В этой необычной сессии, с одной стороны, был обнаружен
интроецированный образ дяди-самоубийцы, который в детстве клиентки
часто вспоминался в семье в положительном смысле. С другой, был найден
образ внутреннего ребенка женщины с предписанием “не живи” (который был
освобожден от этого предписания). Интересно, что обе сюжетных линии
были переплетены друг с другом (договор ребенка с интроектом) и даже с
событиями, произошедшими уже со взрослой А. (развод).
Я рада, что у клиентки было достаточно ресурса увидеть, как интроект и
предписание “не живи” влияют на желание жить, что ей удалось от них
освободиться и найти желание жить и проявляться.
1-го января она написала мне поздравление с Новым годом и свои планы на год — там было много путешествий, встреч и идей. Ура!
Эта статья опубликована в сборнике кейсов ЭОТ.